【重译经典】《安魂曲》（史诗） （俄）安娜·阿赫玛托娃

金沙文字

【重译经典】

Реквием (Поэма): Стих

《安魂曲》（史诗）

原诗：Анна Ахматова 安娜·阿赫玛托娃

汉译：金沙文字

谨以此译，告慰伟大的俄罗斯缪斯安娜·阿赫玛托娃，鞭挞人类历史上魔鬼横行的黑暗年代！同时，谨以此译，献给我的老师，我的同学，我的战友，我的译友，我的粉丝，我的俄罗斯诗友，我的五份童家族，我的金沙文字梦！

Анна  Ахматова	安娜·阿赫玛托娃
«Реквием»	《安魂曲》
	汉译：金沙文字
Нет, и не под чуждым  небосводом,	我本罗斯自由鸟，
И не под защитой чуждых  крыл, -	不在他人檐下叫—
Я была тогда с моим  народом,	曾与人民手挽手，
Там, где мой народ, к  несчастью, был.	共赴国难未遁逃。
1961	1961
Вместо предисловия	代序
В страшные годы ежовщины я провела	在恐怖的大清洗年代，我在列宁格勒
17 месяцев в тюремных очередях в	监狱外排队探监，历时整整十七个月。
Ленинграде. Как-то раз кто-то	有一次，有人认出了我。
опознал меня. Тогда стоящая за	一位妇人站在我身后，
мной женщина, которая, конечно,	她肯定没有听说过
никогда не слыхала моего имени,	我的名字。
очнулась от свойственного нам	她从群体麻木状态中苏醒过来，
всем оцепенения и спросила меня на	凑到我的耳边
ухо (там все говорили шепотом):	（此处流行讲耳语）小声问我：
- А это вы можете описать?	您可以把这一幕描写出来吗？
И я сказала:	我回答：
- Могу.	可以！
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло	一丝从未有过的笑容
по тому, что некогда было ее лицом.	迅速滑过她的脸庞。
1 апреля 1957, Ленинград.	1957年4月1日 于列宁格勒
Посвящение	献词
Перед этим горем гнутся горы,	巨难当头，
Не течет великая река,	河咽山摧；
Но крепки тюремные затворы,	牢门紧锁，
А за ними "каторжные норы"	监号密密，
И смертельная тоска.	无边悲催。
Для кого-то веет ветер свежий,	清风徒吹，
Для кого-то нежится закат -	晚霞徒飞，
Мы не знаем, мы повсюду те же,	普天同悲。
Слышим лишь ключей постылый скрежет	牢门轻启，
Да шаги тяжелые солдат.	镣铐轰响。
Подымались как к обедне ранней,	如赶晨祷，
По столице одичалой шли,	如过坟场。
Там встречались, мертвых бездыханней,	尸横塞道，
Солнце ниже, и Нева туманней,	日沉涅瓦，
А надежда все поет вдали.	希望渺茫。
Приговор... И сразу слезы хлынут,	一纸判决泪和血，
Ото всех уже отделена,	从此与世隔绝。
Словно с болью жизнь из сердца вынут,	好比开膛挖心肝，
Словно грубо навзничь опрокинут,	恰似迎面被打翻。
Но идет... Шатается... Одна...	爬起来，微微颤，身孑然...
Где теперь невольные подруги	不知凶年难友,
Двух моих осатанелых лет?	二人今在何方?
Что им чудится в сибирской вьюге,	暴风雪中冷不冷,
Что мерещится им в лунном круге?	望月光下可忧伤?
Им я шлю прощальный свой привет.	谨致诀别问候!
Март 1940	1940年3月
Вступление	序曲
Это было, когда улыбался	曾有的微笑和安详，
Только мертвый, спокойствию рад.	只留在死人的脸上。
И ненужным привеском качался	列宁格勒像一根烂尾，
Возле тюрем своих Ленинград.	围绕着无数监狱摇晃。
И когда, обезумев от муки,	宣判后的囚徒排队走过，
Шли уже осужденных полки,	一个个如同行尸走肉。
И короткую песню разлуки	汽笛声声呜咽，
Паровозные пели гудки,	犹如丧歌哭别。
Звезды смерти стояли над нами,	灾星头顶高悬，
И безвинная корчилась Русь	古国注定蒙难。
Под кровавыми сапогами	任血色皮靴踏过，
И под шинами черных марусь.	任黑色囚车碾过。
1	1
Уводили тебя на рассвете,	黎明前你被带走，
За тобой, как на выносе, шла,	就像出殡，我紧跟你身后。
В темной горнице плакали дети,	孩子在黑屋里拼命号哭，
У божницы свеча оплыла.	神龛上的供烛热泪涌出。
На губах твоих холод иконки,	你紧锁双唇如圣象，
Смертный пот на челе... Не забыть!	额头冒汗兆死亡--永难忘！
Буду я, как стрелецкие женки,	我要像射手座喀戎的婆娘，
Под кремлевскими башнями выть.	直奔伊凡大帝钟楼下哭丧！
(Ноябрь) 1935, Москва	1935年11月 于莫斯科

2	2
Тихо льется тихий Дон,	顿河无声，
Желтый месяц входит в дом.	黄月进门。
Входит в шапке набекрень,	衣冠不整，
Видит желтый месяц тень.	看见月影。
Эта женщина больна,	此女已经病倒，
Эта женщина одна.	此妇形影相吊。
Муж в могиле, сын в тюрьме,	男在阴间儿坐牢，
Помолитесь обо мне.	快为我祈祷！
1938	1938
3	3
Нет, это не я, это кто-то другой  страдает.	这不是我，遭殃的另有其人！
Я бы так не могла, а то, что случилось,	我无法承受。
Пусть черные сукна покроют,	让铁幕合拢！
И пусть унесут фонари...	让灯光拆除！
Ночь.	进入长夜...
1939	1939
4	4
Показать бы тебе, насмешнице	领教一下，你这个嘲弄者，
И любимице всех друзей,	你这个粉丝如云者，
Царскосельской веселой грешнице,	你这个皇村天真作孽者，
Что случится с жизнью твоей -	看你小命有几钱：
Как трехсотая, с передачею,	三百号注意！带上包袱，
Под Крестами будешь стоять	去“十字架”下面排队！
И своею слезою горячею	再用你的眼泪，
Новогодний лед прожигать.	融化圣诞坚冰！
Там тюремный тополь качается,	狱中杨柳头直摇，
И ни звука - а сколько там	于无声处，多少冤魂
Неповинных жизней кончается...	已被赶上涤罪桥...
1938	1938
5	5
Семнадцать месяцев кричу,	十七个月奔走呼喊，
Зову тебя домой,	呼唤我儿回家转。
Кидалась в ноги палачу,	一头扑向刽子手，
Ты сын и ужас мой.	我儿变成我劫难！
Все перепуталось навек,	五伦颠倒全混乱，
И мне не разобрать	谁是野兽谁是人，
Теперь, кто зверь, кто человек,	如今我已难分辨--
И долго ль казни ждать.	黄泉路啊路漫漫！
И только пыльные цветы,	万马齐喑，
И звон кадильный, и следы	从重从快，
Куда-то в никуда.	在劫难逃！
И прямо мне в глаза глядит	那颗灾星，
И скорой гибелью грозит	面目狰狞，
Огромная звезда.	威胁要立刻执行！
1939	1939
6	6
Легкие летят недели,	数周时光速飞过，
Что случилось, не пойму.	不知发生了什么。
Как тебе, сынок, в тюрьму	白夜笼罩死牢，
Ночи белые глядели,	我儿是否安好。
Как они опять глядят	那帮鹰犬，
Ястребиным жарким оком,	贼眉鼠眼，
О твоем кресте высоком	要把你叉号画高点，
И о смерти говорят.	议论你阳寿剩几天。
Весна 1939	1939年春
7	7
Приговор	判决
И упало каменное слово	一纸判决从天降，
На мою еще живую грудь.	字字千钧压胸膛。
Ничего, ведь я была готова,	有备而来浑不怕，
Справлюсь с этим как-нибудь.	豁出来了又怎样！
У меня сегодня много дела:	今日事务成堆：
Надо память до конца убить,	必须铲除记忆，
Надо, чтоб душа окаменела,	必须驱魂离体，
Надо снова научиться жить.	始做非人非鬼。
А не то... Горячий шелест лета,	不再听夏虫合唱，
Словно праздник за моим окном.	像在我窗下哭丧！
Я давно предчувствовала этот	早就预感不详—
Светлый день и опустелый дом.	白日必照空房！
(22 июня) 1939, Фонтанный Дом	1939年6月22日 于喷泉屋
8	8
К смерти	致死神
Ты все равно придешь - зачем же не  теперь?	您早晚要来，何不早点？
Я жду тебя - мне очень трудно.	我恭候大驾，勉为其难。
Я потушила свет и отворила дверь	待我吹灯，为你拉闩--
Тебе, такой простой и чудной.	您，神奇而平凡！
Прими для этого какой угодно вид,	拘魂何必绕弯弯：
Ворвись отравленным снарядом	可以偷放毒气弹，
Иль с гирькой подкрадись, как опытный  бандит,	可以手抓秤砣像个惯窃犯，
Иль отрави тифозным чадом.	可以施放病毒伤寒，
Иль сказочкой, придуманной тобой	可以自编一个
И всем до тошноты знакомой, -	令人作呕的谎言，
Чтоб я увидела верх шапки голубой	好让我目睹俄俄高官
И бледного от страха управдома.	和吓得筛糠的房管员--
Мне все равно теперь. Клубится Енисей,	我已心无波澜！
Звезда Полярная сияет.	叶尼塞滚滚，北极星闪闪；
И синий блеск возлюбленных очей	慈母双眸放蓝光，
Последний ужас застилает.	屏蔽了最后恐慌！
19 августа 1939, Фонтанный  Дом	1939年8月19日 于喷泉屋
9	9
Уже безумие крылом	良心
Души накрыло половину,	拿来喂狗！
И поит огненным вином	烧酒灌满油肚，
И манит в черную долину.	挥手指向死路。
И поняла я, что ему	早已心知肚明，
Должна я уступить победу,	胜利让给邪神。
Прислушиваясь к своему	一魔造反得逞，
Уже как бы чужому бреду.	万民认魔作神！
И не позволит ничего	无论怎么请求，
Оно мне унести с собою	无论怎么哀告，
(Как ни упрашивай его	就是不让带走
И как ни докучай мольбою):	一丝一毫：
Ни сына страшные глаза -	哪怕是我儿
Окаменелое страданье,	被折磨致傻的眼神；
Ни день, когда пришла гроза,	哪怕一天，即使雷雨倾盆；
Ни час тюремного свиданья,	哪怕一时，即使最后探亲；
Ни милую прохладу рук,	哪怕是冰凉的握别；
Ни лип взволнованные тени,	哪怕是颤抖的身影；
Ни отдаленный легкий звук -	哪怕是渐行渐远
Слова последних утешений.	微弱的声音！
4 мая 1940, Фонтанный Дом	1940年5月4日 于喷泉屋
10	10
Распятие	死刑
Не рыдай  Мене, Мати,	莫悲伤，好妈妈，
во гробе  зрящия.	我只在小盒里躺一下。
___
Хор ангелов великий час восславил,	天使合唱庆辉煌，
И небеса расплавились в огне.	九天之上尽红光。
Отцу сказал: "Почто Меня  оставил!"	我呼我父：勿弃我！
А матери: "О, не рыдай  Мене..."	我劝我娘：莫悲伤！
1938	1938
___
Магдалина билась и рыдала,	抹大拉玛利亚呼天抢地，
Ученик любимый каменел,	心爱的虔徒已撒手西归！
А туда, где молча Мать стояла,	鲜有人忍心侧目，
Так никто взглянуть и не посмел.	孤寡老妪无声伫立之处！
1940, Фонтанный Дом	1940，喷泉屋
Эпилог	结束曲
I	1
Узнала я, как опадают лица,	容颜萎黄，
Как из-под век выглядывает страх,	目泄惊慌，
Как клинописи жесткие страницы	两片薄脸，
Страдание выводит на щеках,	刻满悲怆。
Как локоны из пепельных и черных	一头青丝，
Серебряными делаются вдруг,	覆满银霜。
Улыбка вянет на губах покорных,	口吞喜气，
И в сухоньком смешке дрожит испуг.	干笑惶惶。
И я молюсь не о себе одной,	为己而祷，
А обо всех, кто там стоял со мною,	也为难胞--
И в лютый холод, и в июльский зной	严寒酷暑，
Под красною ослепшею стеною.	墙下煎熬。
II	2
Опять поминальный приблизился час.	追悼时辰再来临，
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:	赫然再现众身影：
И ту, что едва до окна довели,	有被搀扶到窗前，
И ту, что родимой не топчет земли,	有的故土难回转；
И ту, что красивой тряхнув головой,	美女一甩长头发：
Сказала: "Сюда прихожу, как  домой".	到此一游回娘家！
Хотелось бы всех поименно назвать,	好想附上名和姓，
Да отняли список, и негде узнать.	纸被夺走无处寻。
Для них соткала я широкий покров	我缝尸布送难友，
Из бедных, у них же подслушанных слов.	一针一线藏私情。
О них вспоминаю всегда и везде,	走遍天涯思难友，
О них не забуду и в новой беде,	踏平坎坷念朋俦。
И если зажмут мой измученный рот,	堵我沉冤不许鸣，
Которым кричит стомильонный народ,	亿万人民不答应！
Пусть так же они поминают меня	一任铁血悼卑贱，
В канун моего поминального дня.	就在老身归主前。
А если когда-нибудь в этой стране	待到河东转河西，
Воздвигнуть задумают памятник мне,	国人为我欲立碑；
Согласье на это даю торжество,	诚惶诚恐尊民意，
Но только с условьем - не ставить его	不情之请勿忘记：
Ни около моря, где я родилась:	勿近黑海出生地--
Последняя с морем разорвана связь,	至今鸿雁不曾飞；
Ни в царском саду у заветного пня,	勿近皇园树桩边--
Где тень безутешная ищет меня,	孤魂野鬼紧相随；
А здесь, где стояла я триста часов	就立牢门紧闭处，
И где для меня не открыли засов.	十二昼夜苦站立！
Затем, что и в смерти блаженной боюсь	炼狱天堂永不忘：
Забыть громыхание черных марусь,	囚车呼啸队伍长，
Забыть, как постылая хлопала дверь	牢门直通涤罪所，
И выла старуха, как раненый зверь.	哀嚎老妇如中枪！
И пусть с неподвижных и бронзовых век	一任春雪化泪水，
Как слезы, струится подтаявший снег,	顺着铜像眼帘飞！
И голубь тюремный пусть гулит вдали,	狱鸽天宇无羁绊，
И тихо идут по Неве корабли.	涅瓦河上竞千帆！
Около 10 марта 1940, Фонтанный Дом	1940年3月上旬 于喷泉屋
	（全诗完）
	（金沙文字 泪译于巢湖南岸 2018.8）

阿赫马托娃博物馆

金沙文字

【阿赫玛托娃（Ahmatova，A.A. 1889 - 1966）】
　　阿赫玛托娃· 安娜·安德烈耶夫娜，俄罗斯女诗人。生于 敖德萨一个海军 工程师的家庭，曾在 彼得堡女子大学学习法律。但她 酷爱文学，尤其是诗歌。1910年与诗人 古米廖夫结婚，游历许多国家。曾加入 阿克梅派。1912年出版诗集 《黄昏》。1914年发表诗集《 念珠》，曾引起轰动。二十年代初期出版诗集《 车前草》（1921）和《Anno Domini MCMX XI》（ 拉丁文，意为耶稣纪元，1922）。她的诗多以短小精致的形式，袒露复杂的内心矛盾。二十年代中期开始研究普希金的创作技巧。卫国战争时期创作过 爱国主义诗篇，如《 起誓》（1941）、《 胜利》（1942-1945）等。战后继续写作 抒情诗，1946年受到批判。五十年代后期恢复名誉。晚期的诗歌有《没有主角的长诗》（1940-1962）和《光阴的飞逝》。她和前夫古米廖夫同是阿克 梅派的杰出代表。出版的作品有长诗《没有主人公的长诗》、组诗 《安魂曲》等。1964年获 意大利国际诗歌奖，1965年获 英国 牛津大学 名誉博士学位。诗人喜爱 中国古典 诗歌，曾译过《 离骚》和李商隐的 无题诗。
　　1966年３月这位饱经风霜的女诗人因 心肌梗塞病逝，结束了她77年的坎坷历程。

宛城卧龙

金沙兄，佳译

金沙文字

金沙文字之前的一切神译本，皆可视为对俄罗斯诗人和诗歌翻译的亵渎！

金沙文字

【金沙文字译论碎片】
诗歌翻译不同于科技翻译

金沙文字

全诗初稿译完，欢迎批评！